Теперь, когда я нахожусь в своей московской квартире, беда постигшая Японию воспринимается иначе, не так, как это было в Токио. Вопреки собственным ожиданиям, расстояние ничуть не уменьшило беспокойство, а лишь усилило его. Отдалившись от центра событий, я, во-первых, воспринимаю ситуацию, разворачивающуюся в Японии в эти дни, более целостно, ведь появилась возможность охватить сознанием не только районы потенциальной угрозы текущего местонахождения, но и взглянуть на происходящее по всей территории Японии, а также задуматься о последствиях трагедии. Во-вторых, нарастает беспокойство за друзей и знакомых, оставшихся в непосредственной близости от землетрясений, извергающихся вулканов и взрывов на атомной электростанции. Особенно волнует тот факт, что уехать можно и нужно было раньше, но многие остались ждать хороших новостей, что силы убеждения не хватило, чтобы переломить невозмутимость многих близких мне людей, оставшихся там. Однако в Токио на подобные мысли и переживания не было времени. Да и первая бессонная ночь с момента начала стихии достаточно измотала, чтобы на следующее утро при свете дня, когда все кажется не таким страшным, как ночью,  можно было спокойно заснуть. Психика блокировала все неуместные порывы паники, давая выход эмоциям через сарказм и черный юмор. 

Меня землетрясение застало дома, в квартале невысоких, в основном двухэтажных частных строений, вероятность разрушения которых была достаточно высока при землетрясении в 7 баллов, как сказали потом соседи, но было только 5-6 и они устояли. В любом случае эти прыгающие от сильной тряски небольшие домики не давили на психику в отличие от сейсмостойких небоскребов, раскачивающихся над головой очевидцев с большой амплитудой в центре Токио. Кого-то землетрясение застало на верхних этажах этих высотных зданий, где выбежать на улицу было невозможно и, спрятавшись под стол, можно было наблюдать, как мимо окон проплывают соседние здания. Кстати, столы в Японии, действительно делают крепкими, чтобы можно было под ними прятаться в подобных случаях. После по телевидению прокручивали кадры заседания кабинета министров. Тогда было очень смешно видеть, как взрослые мужчины выбегали из зала, а многие прятали головы под стулья, рефлекторно следуя минимальной технике безопасности при землетрясении, подставляя при этом не поместившиеся туда части тела на обозрение камер. И только-премьер министр Кан спокойно продолжал наблюдать за происходящим вокруг.   

Я была на первом этаже, поэтому мигом выключив обогреватели во избежание пожара, и в мгновение ока очутилась на улице. Больше всего поразило то, что кроме меня там никого больше не было. Только внимательно осмотревшись по сторонам, увидела вдалеке двух японцев, которые, не обращая внимания на подземные толчки, пошатываясь, продолжали медленно приближаться в мою сторону, видимо, не меняя тему своего разговора, явно не имевшую отношения к происходящему вокруг. Тем временем, все же выбежала одна соседка, спокойным голосом повторяя, что ей страшно, и рассказывая как нелегко было спускаться по шатающейся лестнице с третьего этажа.

После того как все стихло и можно было вернуться в дом, занялась уборкой, так как все вещи попадали с полок и столов, на кухне было немного побитой посуды, но в целом, нельзя сказать что зрелище было ужасающим. Обстановка не сильно отличалась от последствий шумной вечеринки. Уборка заняла немного времени, а я очередной раз оценила японскую находку прибивать шкафы к стенам, ведь водрузить на место мебель было бы уже намного сложнее. Пока обследовала внимательно дом, чтобы убедиться, что трещин в нем не появилось, пришла новая волна. Трясло тоже долго, показалось минуты 2-3, но уже не так интенсивно. На этот раз даже вещи дома остались на своих местах.

Но последствия землетрясения в Токио не заставили себя долго ждать. Поезда прекратили ходить, телефонная связь почти у всех операторов не работала. Остался только Интернет, что было действительно великим благом и позволило скооперироваться со знакомыми, чтобы не проводить ночь в одиночестве. Тем более что подруга, с которой я жила, тоже объяснила, как и соседи, что наша хижина не сконструирована для экспериментов с землетрясениями, и развалиться может ненароком, да и район очень "удачный" для быстрого распространения пожара. Договорились встретиться у знакомых в общежитии, куда пришлось идти 4 часа. Но у меня было не самое большое путешествие, кому-то пришлось добираться до дома и в два, и в три раза дольше.     

Всю ночь просидели, не отрывая глаз от телевизионных новостей, периодически просматривая новую информацию в Интернете и обмениваясь впечатлениями на фэйсбуке и через скайп. Благодаря особому мастерству японских операторов, кадры пожаров полыхающих в ночи были впечатляющими. Но больше всего поразила отлаженность и четкость работы японских журналистов, все новости поступали быстро, без лишних эмоциональных преувеличений, как это часто бывает в нашей прессе. На следующий день еще большее уважение к японской прессе и японскому правительству вызвало последовательное и подробное освещение событий на атомной электростанции. Без надрыва, на удивление просто и доступно доносили до людей даже то, как работает электростанция, показывали аккуратно нарисованную схему АС, картинки блока атомного реактора, поясняя, где и какие изменения произошли. 

Приятно удивила и потрясающая подготовленность, оперативность и слаженность действий японского общества. Сразу после первого землетрясения по всем районам, затронутым землетрясением были открыты центры для беженцев, скорее это были даже центры помощи, куда могли прийти любые желающие и им предоставлялись кров, вода, еда, теплые одеяла и медицинская помощь. 

Никакой паники, но это, правда, с точки зрения нашего здравого смысла, граничило то ли с безразличием к собственной жизни, то ли с фатализмом, то ли с неумением самостоятельно принимать решения. Видимо, жизнь в рамках отработанных правил настолько для многих сладка, что даже иностранцы, включая русских, быстро в этом смысле объяпониваются и изживают в себе самостоятельное чувство самосохранения, полагаясь во всем на отрегулированные действия японской системы.    

События следующего дня протекали гораздо быстрее. Вернувшись на утро домой (тоже частично пешком, так как не все линии еще возобновили работу), проспали часов до трёх. Как раз в этот момент и стали поступать новости о том, что внешняя оболочка реактора была приоткрыта с целью стравливания температуры. Обсуждая ситуацию, медленно потягивая утренний кофе, постепенно стали возникать мысли о том, что ситуация накаляется, так как подобные действия не предприняли, если бы реактор не начал плавиться от повышенной температуры. Это уже сформировало желание уехать подальше. Но пока мы продолжали обсуждение, неожиданно объявили о взрыве, который произошел час назад, об утечки радиации и, главное, о мерах безопасности. Говорили о том, что дышать нужно чрез мокрую повязку, закрыть окна и двери, не выходить по возможности на улицу. Вот этой-то новости было достаточно, чтобы поступить как раз наоборот, не закрываться дома, а бежать без оглядки в противоположном от реактора направлении. Живо вспомнились рассказы родителей о том, как я пятилетняя случайно с бабушкой уехала из Брагина в Чернобыле накануне аварии на АС, какие последствия были у многих оставшихся рядом с реактором после взрыва; как на даче, расположенной под Обнинском, объявили после этого о взрыве АС местной, и как взрослые метались, будучи не в состоянии быстро принять адекватного решения, а потом через несколько минут сообщили, что это лишь учебная тревога. Так что собравшись за две секунды, захватив только документы и деньги, через час я была уже в синкансэне, уходящем на юг страны. Сложно забыть, как постепенно отпускало напряжение и одновременно начинала болеть голова, которой теперь можно было дать волю покапризничать. На следующее утро я улетела из Фукуока в Москву через Пекин. 

Теперь за Японию можно только молиться. Надеюсь, что у многих правительств хватит душевной глубины, чтобы, забыв об экономических интересах, в столь трудный момент помочь Японии преодолеть эту большую трагедию, так внезапно постигшую страну. Поддержка сейчас будет очень нужна. Японское правительство взывает ко всем гражданам своей страны быть внимательными и заботливыми по отношению друг к другу, с открытым сердцем и гостеприимством отнестись ко всем беженцам, прибывающих из пострадавших районов. Эту же мысль я от всего сердца хочу донести всем людям, имеющим возможность делом или словом поддержать Японию. Господи, дай всем душевных сил не оказаться черствыми и холодными к чужой беде.

Олеся Емельянова